  Судебная власть Новости:
|
 Закон и суд во времена Русской ПравдыА посему, чтобы определить, которая из редакций старшая, или которая принадлежит Ярославу, нужно принять в соображение состояние общества на Руси в Ярославово время. Ярослав был праправнук Рюрика, первого князя на Руси, и жил во втором столетии от приглашения варяго-руссов; при его отце, Владимире, варяги составляли главную дружину киевского князя. Потомки варяго-руссов, приведенных Рюриком, в продолжении каких-либо 150 лет, т. е. в 3-х или 4-х поколениях, еще резко отличались от славян, между которыми жили на Волхове и в Приднепровье, и, как одноплеменники князей, конечно, считались последними выше, дороже славян; но в последующее время, особенно при удельном разновластии, русины уже потеряли свое прежнее значение, а потом и совершенно должны были затеряться, ибо и славяне на Руси все стали называться Русью. Такое постепенное изменение в общественном значении русина мы находим и в редакциях Правды: в 1-й редакции русин отнесен к первому разряду, во 2-й—ко второму, а в 3-й—русин, как класс, исчезает, и вместо него стоит горожанин. Следовательно, по общественному значению русина, первую редакцию, т. е. Академический список Правды, должно признать старшею, т. е. современною Ярославу, хоть самый список, в котором она дошла до нас, относится и к XV столетию. Старшинство этой редакций резко обозначается и другими статьями, коих всего семнадцать. Потом в том же списке прямо начинается Правда, уже измененная сыновьями Ярослава: «Правда уставлена Русской земли; егда ся совокупил Изяслав, Всеволод», и проч. В прочих редакциях Правда, измененная Ярославовыми сыновьями, начинается прямо после первой статьи: «убьет муж мужа, то мстити брату брата», следующие же за сим 16 статей Ярославовой Правды в прочих редакциях опускаются - явно, что сии редакции уже позднейшего времени. Притом, в статье: «аже холоп ударит свободна мужа», во всех других редакциях сказано: «то Ярослав был уставил убити ми но сынове его по отцы уставиша на куны, любо ли бити и развязавше, любо ли взяти гривна кун». И в Академическом списке мы действительно находим статью, по которой обиженный имел право убить холопа: «а за тем где его налезут ударенный той муж, да бьють его». Явно, что Академический список принадлежит к древнейшей редакций самого Ярослава. Наконец, в одной только этой редакций ни в одной статье не упоминается о судебных пошлинах в пользу князя; а Ярославова Правда, данная Новгородцам, по смыслу летописного свидетельства, именно должна была носить на себе характер льготной грамоты, освобождающей от судебных пошлин, следовательно и по сему признаку мы должны признать Академически список Правды древнейшею редакциею, принадлежащею самому Ярославу. Многие из исследователей считают Академический список Русской Правды сокращенным и не полным; говорят, что летописец выписал в него не всю Ярославову Правду, а только сделал выборки из нее, и притом неудачно, опустивши существенные статьи сего законодательного памятника, именно - все относящиеся к гражданскому праву, которые встречаются в других редакциях Правды. Но простое сличение Академического списка Правды с другими ее редакциями уже ясно показывает, что это не сокращение, а особый самостоятельный памятник, имеющий свой характер, которого уже незаметно в других редакциях. Для примера возьмем хоть 2-ю статью; она в Ярославовой Правде, т. е. в Академическом списке, изложена так: «Или будет кровав или синь надражен, то не искати ему видока человеку тому; аще не будет на нем знамения никотораго же, то ли приидет видок', аще ли не может, то ту конец. Ожели себе не может мстити, то взяти ему за обиду 3 гривны, а летьцу мзда». Но та же статья в другой редакции носит уже иной характер и изложена так: «Аже приидет кровавь муж на двор или синь, то видока ему неискати, но платити ему продажу три гривны; аще ли не будет на нем знамения, то привести ему видок - слово противу слова; а кто будет почал тому платити 60 кун. А че же и кровавь приидет или будет сам почал, а вылезут послуси, то то ему за платеж, оже и били». Очевидно, что здесь первая редакция не есть сокращение второй, ибо в ней есть особое назначение - за лечение ран, а во второй этого назначения нет, хотя вторая редакция изложена подробнее первой. Такой же получим результат из сравнения и остальных статей первой редакции с таковыми же статьями следующих редакций. Следовательно, ясно, что первая редакция не есть сокращение или выборка из последующих редакций. Но здесь еще может родиться мнение, что первая редакция, ежели и не есть сокращение последующих, то по крайней мери дошла до нас не вполне, в отрывках, по прихоти летописца, который сохранил этот памятник. Но и с таким мнением нельзя согласиться. Мы не имеем никакого права обвинять летописца в сокращениях; он сохранил Ярославову Правду в полном ее состав, он ничего в ней не переменил, он даже сохранил неприкосновенным язык сего памятника, ибо язык, на котором написана дошедшая до нас Ярославова Правда, дышит неподдельною древностью и нисколько не походить на язык летописи, в которой она сохранилась. Недоумения же, которые могут родиться от недостатка в Ярославовой Правде статей, относящихся к гражданскому праву, разрешаются тем, что, как мы уже частию видели выше, в Ярославово и Владимирово время для судебных дел гражданского права и даже частию уголовного, был особый законодательный памятник, дошедший до нас под именем Закона Судного людем. Закон Судный и Русская Правда имеют друг с другом самую тесную связь - они друг друга дополняют и объясняют: чего недостает в Русской Правде, то дополняется Судным Законом, и чего нет в Судном Законе, то находим в Русской Правде. Памятники сии в таком отношении друг к другу находились не только при Ярославе, но и во все последующее время, в которое действовала и развилась Русская Правда. Она постепенно переносила, пересаживала к себе статьи Судного Закона я мере того, как статьи сии изменялись согласно с требованиями русской жизни, и принимали на себя русский характер. Это пересаживание и перенесение статей из Судного Закона в Русскую Правду началось уже при Ярославе, чему мы имеем явные доказательства в его Правде. Так, например, в Ярославовой Правде уже требуются в подтверждение жалоб свидетели, именно видоки, что прямо взято из Судного Закона, ибо по древним русским обычаям, засвидетельствованным договорами Олега и Игоря, свидетели не требовались на суд. Или - Русская Правда изменяет статью о наказании того, кто своевольно возьмет чужого коня, и заменяет телесное наказание вору денежною пенею. Наконец, все статьи гражданского права, которые мы встречаем в последующих редакциях Русской Правды, явно перенесены туда из Судного Закона, что мы частию уже видели при разборе сего памятника, и что еще подробнее увидим впоследствии при разборе разных редакций Русской Правды. Таким образом, недостаток статей гражданского права в редакции Правды, которую мы приписываем Ярославу, не только не уничтожает доверия к этому памятнику, в том именно виде, в каком он до нас дошел, но и еще более увеличивает его, ибо, по соображению всех обстоятельств дела, всякое дополнение Ярославовой Правды и помещение статей гражданского закона свидетельствовало бы об искажении и подновлении сего памятника и колебало бы доверие к нему. Все редакции Русской Правды явно свидетельствуют, что первая ее редакция, принадлежащая Ярославу, не могла быть в ином каком-либо виде, как только в том, в каком сохранилась в Академическом списки, ибо весь период русского законодательства, объемлющий постепенное развитие Русской Правды. представляет постоянную борьбу начал, выраженных в Судном Закон и в других византийских узаконениях, перенесенных к нам в Номоканоне, с началами права чисто русскими, национальными. Борьба сия выражалась постепенным сообщением византийским началам чисто русского характера и перенесением их в Русскую Правду, и, наконец, разрешилась тем, что Судный Закон и другие византийские узаконения, принятые у нас, и Русская Правда слились вместе в Судебник царя Ивана Васильевича и в его Стоглаве. Содержание Ярославовой Правды. Законы Ярославовой Правды по содержанию делятся на три отдала: первый содержит в себе узаконения об устройстве, второй - о личных оскорблениях, третий – о делах но нарушению прав собственности. Отдел первый. Первому вопросу у Ярослава посвящена одна первая статья. В ней сказано: «Аще убьет муж мужа, то мстити брату брата, любо отцю, любо сыну, любо брату – чаду, ли братнюю сынови, оже не будет кто его мьстяй, то положить за голову 80 гривен, аще ли будет княжь муж, или тиун княжь. А если будет Русин, горожанин, любо гридь, или купец, или тиун болярьскый, или мечник, любо изгой, ли Словенин, 40 гривен положити за нь». Из этой статьи ясно, что в делах по убийству и в Ярославово время основным законом была месть. Русское общество того времени не могло еще отказаться от этого исконного своего обычая. Но тем не мене настоящая статья свидетельствует, что русское общество подвинулось вперед в период времени от Олега и Игоря до Ярослава. По законам сих последних, месть за убитого была предоставлена всем родственникам его и единственное спасение от этой мсти было бегство. По закону же Ярослава месть ограничивалась степенями родства, так что только ближайшие родственники убитого - отец, сын, брат, племянник, дядя - могли мстить убийце. Если же не было ближайших родственников, то никто не имел права мстить, а только взыскивалась с убийцы в пользу родственников убитого определенная пеня. Дале, по Олегову договору все имущество убийцы без изъятия следовало ближайшим родственникам убитого, хотя бы и у самого убийцы оставались дети. Напротив того, по Ярославовой Правде, не все имение достается родственникам убитого, а лишь определенная пеня, смотря по общественному состоянию убитого. Это положение Ярослава указывает на ограничение мести. Здесь является предварительно оценка преступления на место прежней безотчетной мести. Дети преступника не лишаются всего состояния, у них берется лишь законная пеня. Это постановление указывает на влияние христианства и сильное развитие общественной жизни. По Ярославовой Правде вознаграждение за убийство есть дело частное. Дальние степени родства не имели права вознаграждения. Следовально, Русская Правда не уничтожает частного, личного характера наказания. По Русской Правде видно, что закон не разбирал, как убил убийца - злонамеренно, или нет. Во время Ярослава все убийцы были одинаково виновны и одинаково подвергались мести родственников, которые не заботились о причинах и побуждениях, которые были мотивом к убийству, а довольствовались одним простым фактом. Из Ярославовой Правды видно, что закон заботился не об уничтожении прежней мести, а только о том, чтобы ограничить ее, чтобы остановить бесконечную резню. Таким образом, законы Ярослава об убийстве суть ограничение, видоизменение мести. Другие статьи по теме: - ПОЛНОМОЧИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ- Международных договорах Украины - Использование объяснений при разбирательстве дел в военных судах - Иммунитет государства по международному праву - Предъявление чеков к платежу и удостоверение неоплаты чеков |
